Особым детям особенно нужна семья

Удомльская инклюзия

Перед вами — история провинциальной инклюзивной школы. Это не «громкая» школа, она никогда не была символом движения. Но на ее примере ясно видны проблемы и достижения практики совместного обучения. Автор - С.Кириллова. Источник - https://www.miloserdie.ru/

 

Есть две Удомли. Старая, с ее деревянными домами, теряется где-то у железнодорожного вокзала. Новую Удомлю, прикрытую низким небом, можно рассмотреть от края до края только с высоты  – например, с балкона шестнадцатиэтажного дома. Справа – церковь с золотым куполом. Слева – корпуса атомной электростанции цвета осенних облаков. Городской бульвар, засыпанный красной осенней листвой, носит имя ветеранов Калининской атомной электростанции. АЭС – градообразующее предприятие.

 

– В Удомле, по статистике, больше детей с инвалидностью, чем в других городах Тверской области, – говорит директор школы № 1 города Удомли Елена Анатольевна Митякина. – Возможно, причина тому – значительная трудовая миграция в наш город, приезд специалистов из разных городов и краев России.

 

Неоднократно было замечено, что поселки атомщиков – своеобразные маленькие «плавильные котлы нации» в России. Статистики про такие поселки и города вполне могут говорить  свое излюбленное – в них, «как в капле воды», отражается вся страна.

 

«Многие дети с ограниченными возможностями здоровья происходят из благополучных семей. Это – дети хороших родителей, – отмечает социальный педагог школы № 1 Валентина Владимировна Цыбина. – По моему опыту, нет прямой зависимости между социальным статусом семьи и ОВЗ у ребенка».

 

Сближение

 

Школа для детей с особыми нуждами была создана при центре психолого-педагогической реабилитации и коррекции г.Удомля в 1998 году. Ее ученики занимались по индивидуальным программам.

 

Общеобразовательная школа № 1 существовала сама по себе. А потом в мире произошли события, которые заставили обе школы пойти на сближение.

 

3 мая 2012 года Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о правах инвалидов ООН от 2008 года. (Федеральный закон от 3 мая 2012 г. N 46-ФЗ «О ратификации Конвенции о правах инвалидов»). Ратифицированные положения Конвенции гласят: образование для людей с особыми нуждами без дискриминации, на основе равенства возможностей, на всех уровнях и в течение всей жизни.

 

Страна, ратифицировавшая конвенцию, должна отказаться от сегрегации, то есть от закрытых учебных заведений для детей с ОВЗ. Для таких детей требуется создавать места в системе бесплатного начального и среднего образования по месту жительства (инклюзия). В задачу любой школы входит оказание этим детям индивидуальной поддержки. Местные власти обязуются приспособить среду обитания и обучения к потребностям этих детей (ст. 24). «Инклюзивное образование» (обеспечение равного доступа к образованию по месту жительства с учетом разнообразия потребностей и индивидуальных возможностей) –  стало нормой российского образовательного права после принятия закона «Об образовании в Российской Федерации» от 29 декабря 2012 г. (№273-ФЗ).

 

И потому в городе Удомля Тверской области была создана новая школа.

 

Интернет лучше интерната, но хочется ходить в школу!

 

Сперва не очень верили, что принципы инклюзии заработают.

 

Поэтому было решено обучать некоторых детей по интернету. В рамках регионального проекта «Доступная среда» в школу было поставлено особое оборудование марки Apple: компьютеры, предназначенные для пользователей с различными нарушениями.

 

Один из эппловских ноутбуков ослепляет своей тропической расцветкой в кабинете школьного дефектолога: клавиши (крупнее обычных) цвета заката в джунглях. В центре – ярко-синие, вверху – алые, внизу – зеленые, а сбоку – три желто-оранжевых клавиши, как три луны над пальмами. «Это удобная клавиатура для детей с ДЦП, –  объясняет дефектолог Виктория Павловна Кондратова, – даже если на этих клавишах долго задерживать палец, компьютер  выдаст только одну букву».

 

Виктория Павловна работает с самыми сложными детьми.«Мы учим их выживать в этом мире. – говорит она. – От них не требуется освоения учебной программы. Я провожу с ними уроки в магазине, на почте. Учу их пользоваться калькулятором, заполнять бланки на почте. А вчера мы весь урок гуляли с моей ученицей вокруг школы: искали  пешеходный  переход и учились им пользоваться».

 

По какой программе будет заниматься в школе ребенок с инвалидностью – будет ли он сидеть на уроках в классе со своими здоровыми сверстниками, перейдет ли на индивидуальное обучение с освоением общеобразовательной программы, будет заниматься по программе коррекционной школы или по составленной для него лично особой программе (СИПР – специальная индивидуальная программа развития) – зависит от заключения нескольких инстанций.

 

«Учитель не может сказать: надоел мне этот ребенок, переведу его на коррекционную программу или на индивидуальную программу развития, –  объясняет директор школы № 1 Елена Митякина. – Решение принимают, прежде всего, медики и психологи. Мы только исполняем его».

 

Несколько лет назад родителям детей, находящихся на надомном обучении, раздали под расписку комплект дорогого эппловского оборудования. С родителями провели инструктаж. Для педагогов, проводящих дистанционные занятия, в школе был создан медиа-центр. Его назначение – работать с детьми по скайпу целый урок, не мешая друг другу.

 

«У дистанционного урока есть много достоинств, но есть и свои особенности – объясняет заместитель директора школы № 1 Елена Ивановна Васильева. – Во время него ты не ощущаешь ребенка так, как это происходит в классе. Не всегда удается определить, находится ли он в комфортной обстановке. Иногда к нему на колени прыгает кошка, а я этого не вижу. Но после этого мне уже труднее сосредоточить внимание ребенка на уроке».

 

И вскоре стало ясно, что чем дальше продвигались для этих детей занятия по интернету, тем больше им хотелось оказаться в школе и лично встретиться со своим педагогом.

 

«Придя в школу, с учебниками и тетрадями, ребенок настраивается на обучение, –  объясняет Елена Васильева, которая преподает немецкий язык и историю. –  Я объясняю своим ученикам: я и ты, мы оба пришли на работу».

 

«Самое большое наказание для наших детей – когда мы прописываем им в их индивидуальном учебном плане больше часов для домашних занятий. Они возражают: «Мы хотим в школу!», –  говорит Елена Митякина.

 

Для встречи ребенка и учителя в школе придумали «кабинеты индивидуального обучения».

 

В этих мини-классах (которые оформлены так же, как обычные  классные комнаты) места ровно столько, чтобы заниматься вдвоем с педагогом. Или втроем (чтобы не было страшно): ты, педагог и мама.

 

Получается все – как на уроке за домашним компьютером. Только лучше.

 

А есть еще классы для мини-групп. В одном из них идет самый обычный школьный урок: русский язык. Пятеро детей радостно отвечают на наши вопросы. В углу стоит особая парта, для девочки с ДЦП. Сегодня вместе с родителями она поехала в Тверь к врачу. «У этих детей сложные диагнозы, но встретив их в коридоре школы, вы об этом не догадаетесь», – говорит директор Елена Митякина.

 

С самого утра в гардеробе, под вешалкой с детскими куртками, деловито появляется маленькая инвалидная коляска. Ее хозяйка чувствует себя в школе комфортно: она купается в бассейне, посещает занятия лечебной физкультуры, и у нее есть даже свой собственный туалет. Если на пути коляски вырастает непрошеный  порожек, под него подкладывается переносной пандус. Еще для Кати и детей-колясочников (если они будут в школе) куплен подъемный аппарат. Блестя синими лакированными боками, он ползает на своих гусеницах вверх и вниз по ступенькам школьной лестницы, таща на себе коляску.

– А что, если аппарат сломается? – спрашиваю я.

– Тогда понесем ребенка на руках, –  отвечают мне.

 

Про деньги

 

Катя – «дорогая» девочка. Согласно принципам нормативно-подушевого финансирования, действующим в системе российского образования, годовая стоимость обучения одного ученика школы в Тверской области – от 27 до 32 тысяч в год. За ребенка с ОВЗ, обучающегося по индивидуальной программе, школе выплачивается гораздо больше – около 135 тысяч рублей. С этими средствами, при помощи муниципалитета (который содержит школу), при финансировании из различных государственных и региональных программ и при поддержке спонсоров, образовательная организация имеет возможность создать инклюзивную среду для детей с ОВЗ. Или, на первых порах, попытаться перестроить школьный уклад так, чтобы в нем нашлось место этим детям.

 

Дети с показаниями к индивидуальному обучению приходят (или приезжают) в школу № 1 как самые обычные ученики.

 

Их ждет воспитатель, который весь день будет находиться с ними. Дети с инвалидностью образуют как бы группу продленного дня. Время от времени воспитатель передает их учителям для индивидуальных занятий. Передает – в буквальном смысле слова, потому что некоторых детей надо довести до кабинета за руку.

 

– «Одному мальчику из наших «аутят» («аутята» –  так в школе называют детей с расстройством аутистического спектра) страшно идти одному через всю школу, –  рассказывает заместитель директора Елена Васильева. – Комиссия решила, что он может заниматься по общеобразовательной программе. Но мальчик не мог бы учиться вместе с другими ребятами в одном классе, Он болезненно реагирует на громкие звуки: затыкает уши, когда на него повышают голос или услышав школьный звонок…

– А не лучше ли для него остаться дома, гладить кошку и общаться с учителями по интернету?

– А где ему тогда приобрести социальный опыт? Ребенок должен учиться сопротивляться обстоятельствам. Когда он понимает, что живет в обществе, среди других людей, он развивается».

 

Все – общее

 

Сегодня  в школе учатся  646 человек. Среди них – 99 детей с ограниченными возможностями здоровья.

 

И еще – 12 учащихся из Удомельского детского дома. Родители уверены, что и эти дети – не подарок.

 

«Я всегда говорю родителям: не пугайтесь того, что в школе учатся дети-инвалиды, –  говорит директор школы № 1 Елена Митякина. – Благодаря им мы участвуем в проектах и получаем гранты, о нас не забывают спонсоры и благотворители. Всем, что делается для этих детей, пользуются и другие учащиеся школы: комфортными туалетами, пандусами, по которым в школу могут прийти мамы с колясками, отличной столовой, бассейном. Не забывайте, что благодаря этим детям ваши дети учатся в более комфортных условиях!». Это прагматичная позиция, но она работает.

 

В школе – все общее.

 

В том числе – кружки, студии, секции. В гончарной мастерской,  который руководит учитель технологии и мастер по керамике Геннадий Иосифович Ковальчук, двое подростков трудятся над большой емкостью с глиной. Вскоре бесформенные комки глины окажутся на гончарном круге, превратятся в красивые чаши и будут обожжены в школьной муфельной печи. Гончарным делом в школе увлекаются все. Но для многих детей с инвалидностью это – обязательный урок.

 

А в кабинете дополнительного образования два задумчивых мальчика вышивают по канве. Педагог дополнительного образования Любовь Евгеньевна Сало, мастер по вышивке и бумагопластике, объясняет, что для детей с нарушениями интеллекта вышивка входит в учебный план. А редкая техника выжигания по ткани, которой владеет педагог дополнительного образования Любовь Витальевна Долгова, – это еще и предмет общешкольного увлечения. Дети изготавливают прихотливые аппликации, кружева и даже целые панно. В последнее время предмет радости всех учащихся – и особенно детей-инвалидов – магическое существо, заполнившее Интернет: кот. Котов выжигают на ткани сотнями. Кот с челкой. Кот с мышкой. Кот с клубком. Да здравствуют коты!

 

Увлечения у школьников – общие.  И педагоги – общие.

 

«Замечательно, когда в своей работе ты можешь воспользоваться услугами  квалифицированных специалистов, – считает социальный педагог Валентина Цыбина. –  Если у меня проблема с моими подопечными (и далеко не у всех из них ОВЗ), я иду к нашему психологу, прошу ее сделать диагностику, пользуюсь ее советами. И мне легче работать с моими трудными детьми».

 

Дайте мне покатать Катю на коляске!

 

За последние три года в школу № 1 города Удомли пришли 200 новых учеников. Родители хотят, чтобы их дети учились именно здесь.

 

Более того: некоторые мамы и папы, получившие медицинское заключение, позволяющее перевести ребенка на индивидуальное обучение, теперь настаивают, чтобы он учился в классе вместе с другими детьми.

 

«Дети с ограниченными возможностями здоровья являются в этой ситуации стимулом для других детей, – считает директор Елена Митякина. – Забота о другом ребенке каждый день воспитывает человечность, гуманность, доброту. Для детей эта забота становится привычной, чего мы и добиваемся. «Ты пришел в необычную школу, говорю я вновь прибывшим, поэтому не удивляйся. Каждый из нас имеет право на обучение и право на существование; сегодня ты – здоров, а завтра ты окажешься на его месте». И дети это понимают.  Войдите в класс и спросите: кто сегодня будет катать  Катеньку на коляске? И увидите лес рук! Девочка подбегает ко мне и жалуется: мне не дают катать Катю больше двух раз, а я хочу катать ее каждый день!».

 

«Между детьми с инвалидностью и их здоровыми сверстниками у нас в школе установились доброжелательные отношения. Дети видят: добро и забота – здесь, рядом, они существуют. Не надо никуда бежать и их искать. Только запустите этот процесс  и увидите: дети готовы делать добро, помогать другим. Посмотрите, сколько вещей для бедных семей они мне приносят» – и социальный педагог Валентина Цыбина показывает мне свой кабинет.

 

Валентина Владимировна работает социальным педагогом уже 20 лет. За 20 лет изменилось многое. Но обязанности социального педагога остались прежними: защищать детей из неблагополучных семей.

 

При создании новой инклюзивной школы, при объединении, Валентина Цыбина опасалась беды. В школе № 1 двадцать четыре ученика состояли на учете в комиссии по делам несовершеннолетних. Как встретятся эти дети?

 

И вот – дети встретились.

 

Результат поразил даже видавшего виды социального педагога. Список «неблагополучных», состоящих на учете в комиссии по делам несовершеннолетних, сократился в школе вдвое.

 

Инклюзия состоялась?

 

На вопросы отвечает Елена Анатольевна Митякина:

 

– Согласно социологическому опросу, проведенному в Петербурге, 80% родителей в теории поддерживает идею инклюзивного обучения. Однако одно из главных их опасений – что педагог инклюзивного класса, занимаясь детьми с ОВЗ, станет уделять меньше времени их собственным детям.

– Когда в классе находятся 25 совершенно здоровых детей, родители тоже не могут рассчитывать на то, что их ребенку будет уделено особое внимание. Они об этом просто не задумываются. В условиях, которые предлагает новый федеральный государственный стандарт, изменилась роль учителя. Нельзя надеяться на то, что педагог будет опекать каждого ребенка в классе, как это могло быть еще тридцать лет  назад. Сегодня учитель учит детей учиться, находить и добывать знания самостоятельно. По новому стандарту, уже с 1 класса мы создаем условия, чтобы ребенок самостоятельно умел учиться. А если ребенок не успевает за классом – ему начинают помогать индивидуально. У нас для этого у нас есть все возможности.

 

– Сколько детей с ОВЗ может учиться в классе, чтобы не создавать трудностей другим детям и педагогам? 

– Надо исходить из реальности: мы не можем заранее узнать, сколько детей с ОВЗ будет в школе через столько-то лет. В одном классе не будет ни одного ребенка, в другом – два, три или больше. С этой ситуацией внезапности для меня как для директора связан ряд трудностей. Мы готовы к приему детей с умственной отсталостью, интеллектуальными нарушениями, задержкой психического развития. Но что если завтра в нашей школе появится ребенок с высоким процентом глухоты? Я должна закупить для него необходимую звукоусиливающую аппаратуру, организовать ставки сурдопедагогов, предоставить ему для занятий необходимые пособия. На какие деньги? Если этот ребенок перейдет к нам из другой школы в нашем районе, деньги на его обучение придут за ним. А если он приедет из другого региона России? Из другой страны? У нас уже есть несколько семей из Украины, на днях мы приняли девочку из Белоруссии. Этот вопрос волнует многих директоров коррекционных школ, и мы еще будем его обсуждать с финансистами.

 

– Многие родители детей с ОВЗ жалуются, что специальные учебники для них очень дороги. Есть ли смысл переходить на электронные учебники?

– Для детей с ОВЗ электронный учебник – это выход. Те, у кого плохо пишет рука, ходят на уроки с планшетами. Нажатие пальцем на экран планшета развивает моторику так, как не развивает ее держание ручки. Я согласна с тем, что учебники для коррекционных классов неоправданно дороги. Покупка комплекта бумажных учебников для детей с ОВЗ может обойтись родителям в десятки тысяч рублей! По закону, школа должна предоставить детям все необходимые учебники. В этом году у нас ушел на покупку учебников миллион рублей, а мы закупили только третью часть от необходимого.

Но даже школьные закупки не решают проблему учебников: родителям детей с ОВЗ все равно приходится самим докупать рабочие тетради. И это серьезно может подорвать семейный бюджет. Зачастую мы просто ксерокопируем эти тетради и отдаем родителям. Но пока в школе отложили вопрос о переходе на электронные учебники. Сразу могу сказать: дешевле бумажных они точно не будут: ведь школе, при переходе на электронные учебники, регулярно придется платить за возобновление лицензии.

 

– Вы вкладываете столько сил в образование детей с ОВЗ. Но что будет с ними после школы? Как складываются их судьбы?

– Читающие и пишущие дети, которые заканчивают нашу школу, могут работать. Четверо из пятерых наших выпускников учатся в нашем удомельском колледже на поваров. Для них создана специальная профессиональная программа, выделена квота – бюджетные бесплатные места. У них будет небольшой разряд, но они смогут работать там, где люди, избалованные зарплатами, работать не хотят. В нашей школе работают два учителя-инвалида. Мы создали для них условия, которые прописаны в их программе реабилитации, они спокойно преподают и ничем не отличаются от остальных учителей. Одна из наших выпускниц – мастер по маникюру. У нее задержка психического развития, но она прекрасно рисует, и ей оплатили достойные курсы. Трое работают в службе охраны магазина, наблюдают за камерами. Есть выпускник с нарушениями опорно-двигательного аппарата, который сейчас работает программистом в соседней школе. В нашу школу он приехал на коляске. А ушел на своих ногах, с тросточкой.

Сейчас мы хотим, чтобы другая наша ученица, которая приезжает в школу на коляске, тоже смогла встать на ноги. Пока мама водит ее за руку, потом девочка сможет передвигаться по школе с помощью специальных перил. Она уже посещает бассейн и уроки адаптивной физкультуры. И на выпускной вечер она придет сама. Я не сомневаюсь.

 

• < Назад
• Вперёд >